Интересный рассказ и красивые фотографии о Национальном Парке Намаджи от недавно приехавшего в Канберру человека.
Namadgi, единственный National Park Столичной территории, занимает 45 её процентов (Сама Канберра, кстати, 34%).
Жить в 30 километрах от такого роскошества— это ли не подарок судьбы? Ну, пользуемся в меру своей испорченности. Settlers Track, для нас второй из сорока с чем-то маршрутов Namadgi, как раз для таких, как мы задохликов: ровно, утоптано, содержательно (в смысле, есть куда стремиться и где подкрепиться).
Кусочек территории Namadgi, доступный для обозрения на Hospital Hill Lookout, наверное, неплохо смотрится при хорошем свете. Впрочем, дарёному коню облачного дня бессмысленно предъявлять претензии.
17 километров тряски на ухабах гравийной дороги — и первая хатка доступна для посещения. В принципе, здесь можно остановиться, развести огонь в очаге, посидеть на «веранде», представить себя хозяином.
Однако, близость к дороге мешает в полной мере забыть цивилизацию и «включить историю». Обрывки современной музыки ещё булькают в голове. Тем не менее, суровость жизни в открытой всем ветрам хижине впечатляет.
Построенная в 1903 году она служила домом David-у Brayshaw в течение 28 лет. Семьи и детишек у него не было, но с соседями, жившими в нескольких километрах, отношения поддерживались. Даже танцы в сараях устраивали. Семидесятидевятилетний Дэвид умер зимой 1931 года, когда упал с лошади, возвращаясь от своего брата, жившего километрах в десяти. Его тело и пасущуюся неподалёку лошадь обнаружили спустя два дня и похоронили на уже знакомом нам кладбище Old Adaminaby, несмотря на трудности преодоления засыпанной снегом дороги.
Соседка, Mary Jane Westerman, хижину которой мы ещё увидим, с помощью своего деверя Джима сложила небольшой памятник на том месте, где погиб Дэвид.
В 1931 году домик купил племянник Дэвида Тэд и жил здесь с женой Ромой. Можно себе представить, как несладко было этой женщине, особенно когда в 1933 году она родила здесь сына. В доме не было даже плиты, еда готовилась на походном очаге. Стремясь ли облагородить своё жилище, или пытаясь бороться с сквозняками, но Рома оклеила стены газетными «обоями», остатки которых и сейчас можно заметить.
А там, за окном, был сад и огород.
С 1935 до 1951 года здесь жила сестра Ромы с мужем и четырьмя детьми. Расширяя хижину для растущей семьи (к тому же, с ними жили и рабочие с фермы) к дому пристроили дополнительные помещения, которые при реставрации были разобраны.
Семья владела хижиной до 1973 года. Волонтеры из Kosciuszko Huts Association восстановили домик в конце восьмидесятых, вернув ему первоначальный вид.
По пути от одного домика к другому в лесу можно заметить мертвые деревья с характерными следами. В 19 веке правительство пропагандировало ringbarking как быстрый и экономичный способ освоения земель: древья засыхали на корню, освобождая место траве, необходимой для развития скотоводства.
По такой тропе идти, кстати, одно удовольствие.
Через каждые пару километров можно притормозить, разглядывая очередные следы давно ушедших лет: остатки загона для овец, например,
или столбы забора.
Тем временем в долине уже показался второй домик — Waterhole Hut.
К счастью, никто в нём постоянно не жил. А то бы я опять завела шарманку про многодетную семью, смерти и лишения.
Загон для скота, не поместившийся толком на следующей картинке, сложен в конце тридцатых годов 20 века в так называемой drop-log technique.
В хижине, оккупированной чрезвычайно шумным оззи-семейством, пировать не стали; скромно притулились за камушком.
К тому времени заборы мне уже порядком поднадоели. Сконцентрировалась на представителях растительного
и животного царства (восточный серый кенгуру; первый раз вижу такую белоносую мордашку)
Ну и последний домик на нашем пути — коттедж Вестерманов, где они прожили 52 года и вырастили шестерых детей (их первый дом не сохранился, этот построен в 1916 году).
Вот тут бы я пожила, не скрою. Место для хижины они выбрали довольно симпатичное.
На холме и видом на долину. К тому же, так удачно солнце на минутку-другую выглянуло.
АС, пожалуй, остался скорее недоволен переменой освещения. Они уже чуть не до машины дошли, пока я, как последняя очарованная дурочка, не могла оторваться от мостика. Ну не сказка ли?
Вот таким примерно образом мы насладительно потратили кучу пирожков, литра три чая и последний день каникул. У-у-у, словами не передать, как я люблю Столичную Территорию ;)
Оригинал взят у ruaussie
